Мера за меру [СИ] - Татьяна Апраксина

все было не как у людей, то и королевских династии в ней насчитывалось две. Царствующая и побочная — герцоги Валуа-Ангулемы. Принцы крови и «братья короля», но официально — бастарды, ведшие род от «сына любви» некого принца, впоследствии ставшего королем. Неофициально бастардами считалась та ветвь, что сейчас сидела на троне, потому что стоустая молва и сами Валуа-Ангулемы не уставали утверждать, что на любовнице принц женился раньше, чем вступил в брак с будущей королевой, а церковные законы не заходят так далеко, чтобы позволять двоеженство. Царствующий дом опровергал подлые слухи, но вяло и в полруки. Так оно тянулось до нынешнего короля.

Его Величество Людовик приказал казнить своего «брата» без суда, по обвинению в заговоре, вместе с женой, старшим сыном и большей частью близкой родни. Этому ужаснулись, но не удивились. Удивились, когда он пощадил младших детей. Такой был шанс покончить со злосчастным раздвоением династии — а теперь опять все по-новой: собственный сын короля, сын младшего брата короля, сыновья «брата» короля…

Один из этих почему-то не казненных сыновей, старший из уцелевших, оказался несколько надменным и слегка надутым, но в целом довольно обычным. Персона, несущая в жилах не простую, а волшебную кровь древней династии франкских королей может быть и еще более надменной, и вообще требовать, чтобы на каждом шагу ему стелили под ноги тканые шелком ковры, это никого не удивит. Так уж в Аурелии принято — кровь Хлодвига есть святая кровь. А вот на почтительно демонстрируемое ему расположение полка принц Клавдий реагировал несколько странно. Не то чтобы скучал. Но создавалось впечатление, что здешние места были ему знакомы, например, по детским годам. Он их узнавал, что ли.

Что ж, даже принцы крови заслуживают того, чтобы их усилия были замечены — особенно, если это усилия в правильном направлении. Так что за очередным поворотом, заметив еще один длинный, вбирающе-опознающий взгляд, де Ла Ну со всем вежеством поинтересовался, скольких его бывших сослуживцев и подчиненных Его Светлость изволил самолично опросить перед приездом сюда.

Принц медленно повернул голову, одарил самого де Ла Ну тем же взглядом, что и окрестное неудобье и ответил.

— Четверть сотни. — потом добавил, — И восемь с половиной купцов. Я хотел знать, где мне придется жить.

Де Ла Ну принял к сведению последнее заявление, но с подобающим ответом не нашелся, поэтому поинтересовался, была ли расспрошенная половина купца калекой. Теперь Клавдий уперся в полковника взглядом и так рассматривал, прежде чем соизволил слегка улыбнуться. Де Ла Ну пришел к выводу, что совершенно не рад гостю.

Не рад, несмотря на то, что визитер из принца получился близкий к совершенству. Он ехал, слушал, смотрел, явно понимал объяснения — чего, впрочем, следовало ожидать от молодого человека его возраста и положения — но предложений не делал, подать сюда противника не требовал, жалким состоянием окрестностей не возмущался, ни на что не жаловался, а если кого и задевал, то разве что вот этим взглядом сверху вниз, опять-таки, приличествующем высокой особе — хотя даже его дядя в прежние времена не позволял себе такой рассеянности.

— Я, — соизволила проронить за обедом высокая особа, — полностью удовлетворен. Я остаюсь.

— В какой роли, позвольте полюбопытствовать? — В отличие от гостя, де Ла Ну ни капли не был удовлетворен.

— А с какой бы вы порекомендовали мне начать изучение воинских наук? — церемонно вопросил принц в ответ.

— А каков, осмелюсь спросить, опыт Вашей Светлости? — начать изучать воинское дело в пятнадцать? Не поздно ли? Впрочем, Его Величество, вероятно, счел, что сначала следует выяснить, кому наследует этот молодой человек, своему отцу или все-таки самому Людовику. Выводы, которые следовали из этой леммы нравились де Ла Ну еще меньше самого гостя. Очень не хотелось прыгать и гадать, в какую из трех возможных сторон определился мнительный и пугливый аурелианский монарх.

И с какой стороны ни зайди, полковник Оливье де Ла Ну — не самый подходящий кандидат в менторы — ни должностью не вышел, ни годами. Род, может быть, и хорош, но не с высоты аурелианского правящего дома. Младший сын. Иностранец. Очень небольшие связи. И не той веры. Для всех здесь не той веры. Не сошлись некогда епархии Эйре, Британнии и Арморики во мнениях с Блаженным Августином, и так до сих пор отдельной общиной живут, не горюют. Для Ромской церкви — схизматики-пелагиане, для вильгельмиан — страшные еретики-человекопоклонники. Политической пользы принцу от такого менторства — никакой. Но и вреда — никакого. Слишком малая величина де Ла Ну, чтобы принести вред…

Так каков опыт?

— Никаков, — пожал плечами принц Клавдий, — меня научили обращаться с оружием, читать, считать и с грехом пополам разбираться в картах.

По правде говоря, большинство отпрысков вольных франков, выклянчивших у папаш коня и лейтенатский патент, являлось сюда с куда меньшим набором, частенько не умея прочесть ни Библию, ни карту. Но и щеки у них были несколько менее надутые, к тому же их папаши или покровители предварительно осведомлялись письменно, не соблаговолит ли полковник де Ла Ну принять юное сокровище на службу под своим началом. И о своем удовлетворении, как правило, сообщал молодой поросли он.

— Как я понимаю, патента у вас пока нет?

— И в ближайшее время не предвидится, — милостиво подтвердил принц.

— Значит, вы могли бы занимать место офицера для особых поручений при моем штабе. Увы, на жалованье я смогу вас зачислить не раньше Пасхи, а поручения эти таковы, что едва ли заинтересуют Ваше Высочество…

— Например? — слегка оживился надутый юноша. Скорее всего, уже собрался покарать наглеца за дерзость.

Де Ла Ну понимал, что рискует — и чем рискует, — но все же положение его было достаточно прочным, в полку он сидел крепко и границу прикрывал надежно, а вот принцев в Аурелии было целых три, если не четыре.

— Доставка моих приказов и писем, наведение порядка среди карт и донесений, забота о своевременном начале всех советов и тому подобные дела. У нас здесь скучное, глухое место, серьезные стычки с франконцами стали довольно редки, большей частью мы отстраиваемся, тренируем роты, разбираемся в местных земельных дрязгах… Его Величество ждет от нас, чтобы мы следили за соблюдением подписанного им мира и не допускали никакой инициативы, а также бдили за тем, чтобы ни землевладельцам, ни землепашцам не пришло в голову сменить подданство, а если они дерзнут — то чтобы их поползновения были своевременно подавлены. Проявить себя на воинской стезе и стяжать лавры полководца или просто смельчака здесь крайне затруднительно, тем более, что это